Валькирия [= Тот, кого я всегда жду ] - Мария Семенова

– Вы с Яруном меня стерегли, а ныне я вместо него.Верно, судьба такая теперь?

Я ответила:

– Будешь с девками брататься!..

Под утро Плотица вывел корабль к маленькому островку. Онпридирчиво выбирал место для стоянки. Воевода наблюдал за ним некоторое время,стоя поблизости, потом вдруг засмеялся и хлопнул его по спине:

– Всё выгадываешь, старая засоленная селёдка, неразобьёт ли в отлив?..

Парни, продрогшие и ворчливые после ночи под парусом,оглянулись и дружно захохотали. Опешивший кормщик, по-моему, в первый миг думалобидеться, но потом посмотрел на вождя и сокрушённо мотнул головой:

– Что за море! Не первый год здесь хожу, а всёпопадаюсь.

Славомир говорил – их Варяжское море два раза в сутки тяжковздыхало, наступая и отступая, и камни зло скалились там, где полдня назадпрошёл бы самый грузный корабль. Ещё диво, которое я вряд ли когда-нибудьпогляжу.

Лодкой завели якорь, бросили на берег мостки. Собралиподсохшего плавника и разложили между камнями костёр – воевода позволил сваритьгорячего, только предупредил, чтобы не было дыма.

К тому времени наш спасённый пришёл в себя окончательно.Любое движение болезненно отзывалось в измученном теле, но глаза прояснились –яркие, тёмно-серые, с желтизной возле зрачка. Он показался мне ещё красивеепрежнего. Дуре-девке много ли надо?.. Тайно трепеща, я бегом принесла ему сберега жидкой горячей каши и тёмно-красного копчёного мяса на хлебной горбушке.Я даже нарезала мясо, чтобы легче было кусать. И тут подошёл воевода и селподле него на скамью:

– Что скажешь, друг?

Я думаю, вызволенный успел уже распознать вождя. Он хотелприподняться на локте, но не получилось. Он сипло отмолвил:

– Я не твой человек, чтобы ты меня допрашивал.

Мстивой сощурил глаза, как будто хотел улыбнуться. Но неулыбнулся. Не торопясь поднялся и зашагал прочь между скамьями. Нежата, несшийна берег свёрнутое одеяло, оглянулся и пригрозил:

– Будешь дерзить, велит воевода выбросить тебя за борт.

Человек смерил Нежату насмешливым взглядом:

– А я его не просил меня оттуда спасать…

Молодой воин так и не выдумал, чем осадить. Я поставиламисочку на скамью:

– Ложку удержишь?

Он вывернул шею, чтобы меня разглядеть. Хмыкнул:

– Оружием балуешься, а голосишко девчоночий.

Вот я и увидела, как он улыбался. Но что-то мало радостибыло мне от этой улыбки. И ожидание праздника померкло быстро и невозвратно. Яещё уговаривала себя не судить по первым словам, о которых он сам, скореевсего, потом пожалеет… но глубоко внутри уже знала: он не тот, за кого я сперваего приняла.

– Раньше меня иногда звали Некрасом, – дожёвываяхлеб, сказал человек. – А как я тут оказался, дела вам нет.

Я пожала плечами. Допытываться, ещё не хватало.

Днём, когда все проснулись, меня подозвал воевода. Он держалв руках Спату. Он часто сводил нас по двое – чтоб не засиживались. С инымиратился сам. Мне ещё не доводилось с ним драться. Я подошла, вспоминая оПосвящении, загодя чувствуя в животе знакомую ледовитую пустоту…

– Бери меч, – сказал воевода. Он смотрел на менябезо всякого выражения.

Я совсем неплохо дралась. Даже Плотица и Славомирудовлетворённо ворчали, отбивая иные мои удары. Я потянулась к ножнам… Рукоятьмгновенно вылетела из ладони. Варяг обезоружил меня одним движением, настолькобыстрым, что я его почти не заметила. Он сказал:

– Пора тебе уже знать, не всякий дождётся, пока тывстанешь как следует. Подними.

Тогда страх мой пропал, я обиженно подумала: с иными людьмиу меня разговор и будет иным, а кому верить, если не тебе, воеводе!.. Солнцемешало мне, волосы лезли в глаза. Я наклонилась к мечу, ощущая досаднуюнегибкость всего тела, ещё как следует не проснувшегося… и плоский конец Спатытотчас лёг между лопаток. Кажется, я вздрогнула, а кмети стали смеяться.

– Не всякому доверяй, – сказал вождь.

Я не подняла головы. Я плашмя кинулась наземь – быстрее, чемможно просто упасть, – и рванулась прочь ящерицей. Не только меня, когохочешь можно перепугать, погладив мечом по спине. Однако меч – всё-таки некопьё, не больно проткнёшь, по крайней мере вдогон… а замахнуться по мне неуспел бы даже Мстивой. Перекатившись, я сцапала оплетённый ремешками черен – инемедленно полоснула, метя по ногам. Этим приёмом стреноживают врага, есливезёт. А не везёт – отгоняют на два-три шага, улучают время подняться… Мой мечуже летел, чертя над землёй серебряный полукруг, и тут вспыхнула внезапная ижуткая память о переломанных когда-то ногах воеводы!..

Удара нельзя вернуть с полпути, но рука отозвалась движением,направившим в землю клинок. Взвилась пыль, полетели мелкие камешки! Родилисьзазубрины на остром железе!.. Со стороны, надо думать, выглядело смешно. И,конечно же, это опять была глупость, которую я одна, слезливая девка, моглатолько выдумать: его пожалеть… Его Славомир один на один обидеть не мог. Онотскочил с лёгкостью лесного кота. Мы все прыгали туда-сюда через палки, держаих за два конца. Потом вместо палок брали мечи и снимали с них ножны. Добро! Явзвилась на ноги слитным движением, которому выучил Хаген, и воеводе непришлось дожидаться. Страшная Спата блеснула перед глазами. Когда-то в лесу,после грозы, он лишь защищался, испытывая мою решимость, и в конце концов далчуть-чуть себя оцарапать. Смех и страх даже вспомнить, как я наскакивала. Онведь мог положить на травку рядком ещё семерых таких, как я, лопоухих. Этосколько должно было его окружить, чтобы хоть ранить!.. Нынче он мне давалгораздо меньше поблажки. Вся ловкость до капельки уходила на то, чтобы подвижению глаз, по игре плеча распознать, какую погибель он замышлял…Распознать, увернуться, поймать, уйти, отвести…

– Возьми в левую руку, – сказал вождь. Яперекинула меч. Это очень красиво, когда разминают кости два опытных воина.Глядишь, как на танец.

Даже не хочется думать, что в танец может ввязатьсягосударыня Смерть. Я не знаю, так ли смотрели на нас все остальные. Славомирговорил, бой мог длиться весь день до вечера, и бывало – падали люди и умиралиуже не от ран, лишь от усталости. Вот и я так упаду.

Коленки дрожмя дрожали, когда наконец услыхала:

– Будет с тебя.

Я опустила меч. Рукавом начала стирать с лица пот… и Спатаопять коснулась меня, и вождь повторил:

– Не всякому доверяй.

Я света невзвидела: да что ж это!.. Слёзы брызнули из глазот обиды. Он больше на меня не глядел. А что ему на меня глядеть. Убрал Спату вножны, повернулся спиной, шагнул прочь… обернулся и бросил через плечо: